Originally posted by Image may be NSFW.
Clik here to view.fi_la at Эмоции Майдана
Clik here to view.fi_la at Эмоции Майдана
Пусть и тут повисит. Статья была написана для издания kult.kz
Поздний вечер. Минус пятнадцать, метет снег. Мы стоим на заправке. Радиоведущий, владелец агентства, топ-менеджер компании, занимающейся производство и продажей продуктов питания. Ждем еще две машины. Там владелец магазина, крутой программист, фотограф – перечислять можно долго.
Это заправка – точка сборки. Отсюда мы едем в промзону на самой окраине Киева. Там нет указателей, и если бы не вожатый, мы долго блуждали бы среди бетонных заборов. Наконец, ворота открываются и мы на небольшой лесопилке.
Местный сотрудник, чрезвычайно приветлив, и помогает нам под завязку набить багажники наших авто дровами.
Выезжая за ворота, мы сразу же становимся социально опасными элементами. То, что еще две недели назад было просто личными делами, сейчас превращает нас в «учасників масових заворушень» - именно так квалифицируют действия тех, кто везет дрова на Майдан, нынешняя власть. Наказание – до 15 лет лишения свободы.
Мы действуем слаженно. Предупреждаем друг друга о патрулях, выбираем оптимальный маршрут. Мы все очень хорошо знаем Киев. Лучше, чем ГАИ, лучше, чем Беркут. И мы катим в центр по любимым улицам, по спускам и переулкам, которые сотни и тысячи раз хожены пешком, и которые известны до истории каждого дома.
Ставим машины, заходим внутрь баррикады. Через минуту «на выгрузке» уже работает пять молодых людей в камуфляже. «Старший» таскает дрова со всеми, и рассказывает где сложить. На минуту отвлекается. Внутри поймали пьяного и агрессивного молодого человека. Его вначале уговаривают покинуть периметр майдана. Потом он, слегка протрезвев начинает канючить, чтобы его провели в метро. Доброволец из охраны идет с ним.
Дров в багажнике одной машины в эти холода хватает примерно на одну бочку на одну ночь. Мы – пчелы майдана, внесшие свои маленькую лепту. Мы счастливы. Мы не знаем никого из тех, кто будет греться около этой бочки, они не знают нас. Но мы гордимся друг другом.
Это своеобразный общественный договор, в котором каждый делает для того, чтобы Майдан жил то, что в его силах.
Кто может – стоит день за днем. Кто может – дежурит ночь. Кто может – приходит на массовые митинги. Кто может – привозит еду, одежду, медикаменты. Кто может – жертвует деньги.
Нас подталкивает к этому какое-то внутреннее чувство, каждый раз не позволяющее закрыть глаза, и сделать вид, что Майдана нет. Что мы довольны президентом, который обобрал народ, став миллиардером. Что нас устраивают избиения людей беркутом, ночные аресты, убийства и издевательства.
Мы хорошо выучили уроки прошлого. И сталинского СССР, и гитлеровской Германии. И мы знаем, что если будем молчать, придут за нами.
Но именно потому, что мы решаем сами, нами очень трудно управлять. Мы не сильно доверяем лидерам оппозиции. Мы больше верим тем людям, которые непосредственно обеспечивают организацию Майдана, тем, кто в критические моменты появляется на баррикадах, а остальное время поддерживает жизнь в этой системе, распределяя появляющиеся ресурсы.
Вечер после первых переговоров оппозиции с президентом. На баррикаду на Грушевского выходят Кличко и Тягнибок. Кличко начинает вдохновенно вещать о том, как они говорили, что президент обещал подумать об освобождении заложников.
Выражения лиц людей меняются моментально. Благоговейное ожидание сменяется брезгливой гримасой. Кличко перебивают, освистывают, вот уже со всех сторон несется «ганьба». Люди ждали, что переговорщики добьются выполнение основных требований. Хитрые тактические игры президента они видят насквозь.
Все-таки, на Грушевского стоят те, кто привык думать, анализировать, и быстро принимать эффективные решения в другой, «мирной» жизни. И ситуацию они прочитывают с полуслова.
Впрочем, «ганьба» кричат недолго. Осознав, что в этот раз ничего не вышло, люди сосредоточено возвращаются к своим текущим делам. Борьба продолжается.
Но Кличко тоже меняется. Уже через полчаса на главной сцене Майдана, он не рапортует о победах, а признает, что президент не пошел на его условия. И Майдан встречает его с разочарованием, но без гнева.
Сегодня, когда идут переговоры в Верховной Раде, каждый участник, нащупывая компромиссы, подсознательно думает о том, как на это отреагирует Майдан. И все они четко знают после чего Майдан разойдется. Какие условия устроят собравшихся людей.
Пчелы Майдана способны не только строить соты и собирать мед. Они могут до смерти зажалить рыжих собак Декана, если их как следует разозлить.
Впрочем, Майдан умеет контролировать злость и другие эмоции, демонстрируя силу духа и благородство. Пару дней назад, обнаружив в тылу в здании Украинского дома на Европейской площади «логово» правительственных солдат, повстанцы окружили их, забаррикадировали выходы из здания, и начали атаку.
Через полчаса стало ясно, что у засевших внутри не иных возможностей, кроме сдачи. Казалось, победители могут растерзать побежденных. Не забывайте, что люди на Грушевского находятся в состоянии войны, когда их ранят, в них стреляют, а если их захватывают в плен – это означает нечеловеческие пытки.
У каждого из них есть свои счеты с Беркутом. У кого-то погиб знакомый или друг, у кого-то друга похитили, кто-то был ранен. Это настоящая битва.
Однако, протестующие образуют живой коридор, и после долгих переговоров и уговоров, насмерть перепуганные ВВ-шники выходят из убежища. Их не раздевают догола, не бьют, у них даже не забирают амуницию. Зная при этом, что они отдохнут и станут в строй – воевать против.
Майдан невероятно зол на Януковича и власть, но он благороден, и это отличает Майдан от противостоящих сил.
Майдан стал реальным воплощением бессмертного «один за всех и все за одного». Утром координатор, помогающий обеспечивать оборудованием и медикаментами один из полевых госпиталей, сообщает, что нужно срочно собрать 40 тысяч гривен на дефибриллятор и прочее реанимационное оборудование.
К вечеру деньги собраны, оборудование куплено. А чуть позднее появляется пост о том, что в тот момент, когда оборудование доставили, в госпиталь поступил человек с остановкой сердца, и врачам удается его спасти только благодаря собранному.
Медики, девушка-волонтер, люди, приславшие деньги, становятся настоящим ангелом-спасителем для конкретного человека.
Майдан – это сообщество очень деятельных свободных людей. Они используют свою свободу для самореализации в жизни, а в этот исторический момент они используют свободу для того, чтобы никто не мог ее отнять.
Майдан говорит властям о том, что нельзя безнаказанно бить людей, нельзя арестовывать невиновных, нельзя грабить собственный народ. Это не программа действий – это ультимативное требование соблюдать права человека.
Майдан готов поддержать отдельных лидеров, но только в том случае, если их приоритетом будет выполнение этих простых наказов.
Майдан действительно не имеет четкой программы действий на тот случай, если его требования будут выполнены, однако, совершенно ясно, что люди на Майдане будут бдительно стоять на страже своих свобод. Свобода – вот главный лидер Майдана. Свобода без всяких кавычек и условностей.
Свобода, которая ведет вперед сознательного, мыслящего гражданина.
Поздний вечер. Минус пятнадцать, метет снег. Мы стоим на заправке. Радиоведущий, владелец агентства, топ-менеджер компании, занимающейся производство и продажей продуктов питания. Ждем еще две машины. Там владелец магазина, крутой программист, фотограф – перечислять можно долго.
Это заправка – точка сборки. Отсюда мы едем в промзону на самой окраине Киева. Там нет указателей, и если бы не вожатый, мы долго блуждали бы среди бетонных заборов. Наконец, ворота открываются и мы на небольшой лесопилке.
Местный сотрудник, чрезвычайно приветлив, и помогает нам под завязку набить багажники наших авто дровами.
Выезжая за ворота, мы сразу же становимся социально опасными элементами. То, что еще две недели назад было просто личными делами, сейчас превращает нас в «учасників масових заворушень» - именно так квалифицируют действия тех, кто везет дрова на Майдан, нынешняя власть. Наказание – до 15 лет лишения свободы.
Мы действуем слаженно. Предупреждаем друг друга о патрулях, выбираем оптимальный маршрут. Мы все очень хорошо знаем Киев. Лучше, чем ГАИ, лучше, чем Беркут. И мы катим в центр по любимым улицам, по спускам и переулкам, которые сотни и тысячи раз хожены пешком, и которые известны до истории каждого дома.
Ставим машины, заходим внутрь баррикады. Через минуту «на выгрузке» уже работает пять молодых людей в камуфляже. «Старший» таскает дрова со всеми, и рассказывает где сложить. На минуту отвлекается. Внутри поймали пьяного и агрессивного молодого человека. Его вначале уговаривают покинуть периметр майдана. Потом он, слегка протрезвев начинает канючить, чтобы его провели в метро. Доброволец из охраны идет с ним.
Дров в багажнике одной машины в эти холода хватает примерно на одну бочку на одну ночь. Мы – пчелы майдана, внесшие свои маленькую лепту. Мы счастливы. Мы не знаем никого из тех, кто будет греться около этой бочки, они не знают нас. Но мы гордимся друг другом.
Это своеобразный общественный договор, в котором каждый делает для того, чтобы Майдан жил то, что в его силах.
Кто может – стоит день за днем. Кто может – дежурит ночь. Кто может – приходит на массовые митинги. Кто может – привозит еду, одежду, медикаменты. Кто может – жертвует деньги.
Нас подталкивает к этому какое-то внутреннее чувство, каждый раз не позволяющее закрыть глаза, и сделать вид, что Майдана нет. Что мы довольны президентом, который обобрал народ, став миллиардером. Что нас устраивают избиения людей беркутом, ночные аресты, убийства и издевательства.
Мы хорошо выучили уроки прошлого. И сталинского СССР, и гитлеровской Германии. И мы знаем, что если будем молчать, придут за нами.
Но именно потому, что мы решаем сами, нами очень трудно управлять. Мы не сильно доверяем лидерам оппозиции. Мы больше верим тем людям, которые непосредственно обеспечивают организацию Майдана, тем, кто в критические моменты появляется на баррикадах, а остальное время поддерживает жизнь в этой системе, распределяя появляющиеся ресурсы.
Вечер после первых переговоров оппозиции с президентом. На баррикаду на Грушевского выходят Кличко и Тягнибок. Кличко начинает вдохновенно вещать о том, как они говорили, что президент обещал подумать об освобождении заложников.
Выражения лиц людей меняются моментально. Благоговейное ожидание сменяется брезгливой гримасой. Кличко перебивают, освистывают, вот уже со всех сторон несется «ганьба». Люди ждали, что переговорщики добьются выполнение основных требований. Хитрые тактические игры президента они видят насквозь.
Все-таки, на Грушевского стоят те, кто привык думать, анализировать, и быстро принимать эффективные решения в другой, «мирной» жизни. И ситуацию они прочитывают с полуслова.
Впрочем, «ганьба» кричат недолго. Осознав, что в этот раз ничего не вышло, люди сосредоточено возвращаются к своим текущим делам. Борьба продолжается.
Но Кличко тоже меняется. Уже через полчаса на главной сцене Майдана, он не рапортует о победах, а признает, что президент не пошел на его условия. И Майдан встречает его с разочарованием, но без гнева.
Сегодня, когда идут переговоры в Верховной Раде, каждый участник, нащупывая компромиссы, подсознательно думает о том, как на это отреагирует Майдан. И все они четко знают после чего Майдан разойдется. Какие условия устроят собравшихся людей.
Пчелы Майдана способны не только строить соты и собирать мед. Они могут до смерти зажалить рыжих собак Декана, если их как следует разозлить.
Впрочем, Майдан умеет контролировать злость и другие эмоции, демонстрируя силу духа и благородство. Пару дней назад, обнаружив в тылу в здании Украинского дома на Европейской площади «логово» правительственных солдат, повстанцы окружили их, забаррикадировали выходы из здания, и начали атаку.
Через полчаса стало ясно, что у засевших внутри не иных возможностей, кроме сдачи. Казалось, победители могут растерзать побежденных. Не забывайте, что люди на Грушевского находятся в состоянии войны, когда их ранят, в них стреляют, а если их захватывают в плен – это означает нечеловеческие пытки.
У каждого из них есть свои счеты с Беркутом. У кого-то погиб знакомый или друг, у кого-то друга похитили, кто-то был ранен. Это настоящая битва.
Однако, протестующие образуют живой коридор, и после долгих переговоров и уговоров, насмерть перепуганные ВВ-шники выходят из убежища. Их не раздевают догола, не бьют, у них даже не забирают амуницию. Зная при этом, что они отдохнут и станут в строй – воевать против.
Майдан невероятно зол на Януковича и власть, но он благороден, и это отличает Майдан от противостоящих сил.
Майдан стал реальным воплощением бессмертного «один за всех и все за одного». Утром координатор, помогающий обеспечивать оборудованием и медикаментами один из полевых госпиталей, сообщает, что нужно срочно собрать 40 тысяч гривен на дефибриллятор и прочее реанимационное оборудование.
К вечеру деньги собраны, оборудование куплено. А чуть позднее появляется пост о том, что в тот момент, когда оборудование доставили, в госпиталь поступил человек с остановкой сердца, и врачам удается его спасти только благодаря собранному.
Медики, девушка-волонтер, люди, приславшие деньги, становятся настоящим ангелом-спасителем для конкретного человека.
Майдан – это сообщество очень деятельных свободных людей. Они используют свою свободу для самореализации в жизни, а в этот исторический момент они используют свободу для того, чтобы никто не мог ее отнять.
Майдан говорит властям о том, что нельзя безнаказанно бить людей, нельзя арестовывать невиновных, нельзя грабить собственный народ. Это не программа действий – это ультимативное требование соблюдать права человека.
Майдан готов поддержать отдельных лидеров, но только в том случае, если их приоритетом будет выполнение этих простых наказов.
Майдан действительно не имеет четкой программы действий на тот случай, если его требования будут выполнены, однако, совершенно ясно, что люди на Майдане будут бдительно стоять на страже своих свобод. Свобода – вот главный лидер Майдана. Свобода без всяких кавычек и условностей.
Свобода, которая ведет вперед сознательного, мыслящего гражданина.