Беда левой интеллигенции

Чем мы обязаны Сталину
Первая страница Летр Франсэз за 1953 год. Специальные статьи в этот номер написали Луи Арагон, Фредерик Жолио Кюри, Пабло Пикассо, французские писатели и журбалисты Анри Бассис, Пьер Куртад, Пьер Дэ и Жорж Садул.

****

"Дьявол начинается с пены на губах ангела,
вступившего в бой за святое правое дело.
Все превращается в прах - и люди и системы.
Но вечен дух ненависти в борьбе за правое дело.
И благодаря ему зло не имеет конца."

- Г. С. Померанц

"Благими намереяними вымощена дорога в ад."

-Народная мудрость




Сострадание - одно из базисных человеческих чувств. Мечта о всеобщей справедливости встроена в нас вместе с сознанием, которое мы обретаем в раннем детстве. Помню, когда мне было года три-четыре, я прятал от родителей книжку о лисе и зайце, потому что не мог перенести несправедливости изгнания зайца лисой из его же собственного дома.

Когда мы оглядываемся вокруг, мы видим несовершенный грешный мир, в котором бывает и горе, и нищета, и незаслуженная обида, и смерть близких, предательство и измена, кровь и пот. Жизнь вообще несправедлива, в принципе. Кто-то родился в Москве, в семье любящих родителей, а кто-то в Усть-Помойске в семье алкоголиков. У кого-то в школе были замечательные учителя, которые сумели привить ребенку любовь к знаниям и навыки систематического труда, а кто-то вообще не ходил в школу, не было такой возможности.

Тысячи случайностей делают наши стартовые условия неравными, и максимум того, к чему можно и нужно стремиться, - это равенство всех перед законом и возможность каждому выбирать свой путь в жизни из широкого спектра разных дорог…

Мечта левой интеллигенции, так наз. социалистов и коммунистов - уравнять всех людей в механическом, тупом смысле слова: одинаковые мысли, одинаковые интересы, одинаковые доходы, одинаковые расходы, одинаковые прически, - и все это под контролем "общества."На то, что эта сказочная утопия неосуществима и, более того, убийственна для человечества в целом, закрывают глаза, выключают мозг.

"Наша благородная цель оправдывает все средства! А если вы с нами не согласны, мы заставим вас согласиться," - вот базисный модус операнди левой интеллигенции. Фанатически зашореные идеологией, они не видят реалий жизни и изливают свою ядовитую микстуру на все общественные болячки человечества, ожидая одномоментного исцеления.

В общем, как если бы хирургическую операцию над больным человеком поручили бы делать мяснику, да еще и слепому. Хрястнуть по пациенту топором он может, конечно, но выживет ли пациент после такой процедуры?

*****

Историю, которую я хочу рассказать я узнал читая двухтомник Бориса Носика (отца знаменитого блогера) "Прогулки по Парижу". Речь идет о ныне забытом судебном процессе по иску советского перебежчика Виктора Кравченко против французского еженедельника "Леттр франсэз".

Процесс проходил в Париже в 1949 году (я тогда еще не родился). Виктор Андреевич Кравченко, член советской закупочной комиссии в Вашингтоне, в 1943 году скрылся, а в 1944-м опубликовал книгу "Я выбрал свободу". Нет сомнения, что Кравченко, изменившей своему народу в самую тяжелую минуту, - низкий человек. Но сейчас не об этом.



Опираясь на собственный жизненный опыт, Кравченко в своей книге описал коллективизацию, голод и советский государственный террор. После его публикации ГУЛАГ стал известен на западе. Книга Кравченко, была переведена на двадцать языков.



Когда ее опубликовали во Франции, тамошняя левая пресса набросились на Кравченко, обвиняя его в наглой клевете. В ответ Кравченко подал в суд на "Леттр франсез"и на Андре Вюрмсера, сотрудника "Леттр франсэз", поливавшего Кравченко особенно густой грязью как в "Леттр франсез"так и в вечерней коммунистической газете "Се суар". Вюрмсер заявил: "Все, о чем говорит Кравченко, ложь от начала до конца; такого просто не может быть."


 
Отчеты о судебном процессе, которыми когда-то были наполнены все французские газеты, в русском переводе направлялись двум десяткам советских руководителей в Особых закрытых письмах ТАСС.



Кравченко потребовал от еженедельника "Леттр франсэз"выплатить ему 10 миллионов франков за диффамацию и в возмещение ущерба за опубликование (под заголовком "Как был сфабрикован Кравченко") статьи некоего Сима Томаса.

Защитник "Леттр франсэз"Жоэ Норман заявил, что Сим Томас участвовать в процессе не может по высшим соображениям. Он вызвал многочисленных свидетелей, которые должны были подтвердить, что Кравченко лгал: генерала Руденко (прокурор от СССР на Нюренбергском процессе), писателя Илью Эренбурга, Федора Водкина (члена советской закупочной комиссии в США), директоров Магнитогорского, Днепропетровского и Никопольского заводов, а также французов: Нобелевского лауреата Жолио-Кюри, депутата парламента Фернана Гренье, журналиста Пьера Куртада и др. Левая пресса сфокусировалась на одном: "… на возмущении всех честных людей нашей страны [Франции], которые не забыли решающих услуг, оказанных Франции нашим советским союзником в борьбе против нацистского варварства. 17 миллионов погибших советских людей также предстанут на суде в качестве обвинителей изменника Кравченко".

Вот несколько цитат выступивших на суде свидетелей и журналистов:

Мари Клод Вайян-Кутюрье: "Да, в Советском Союзе существуют лагеря для врагов народа, но они получают за свой труд заработную плату, равную той, что получают люди на свободе. Заключенные могут купить все, в чем они нуждаются, иметь индивидуальную комнату, смотреть фильмы и заниматься музыкой".

Клод Морган (гл. редактор "Леттр франсез"): "Мы защищаем чистоту литературы, французскую мысль против американских журналов, более изворотливых, чем грубая гитлеровская пропаганда, и пользующихся некоторыми из ее аргументов... ."

Фернан Гренье (бывший министр авиации Франции): "… Ужасные сцены периода коллективизации, описанные Кравченко, являются чистым вымыслом, предназначенным лишь для того, чтобы нанести ущерб советскому режиму".

Хьюлетт Джонсон (настоятель Кентерберийского собора): "Я знаю Советский Союз с 1917 года, и я написал о нем три книги. … . В своей книге Кравченко дает портрет Сталина, являющийся гротеском и карикатурой. Я видел Сталина в течение многих часов. Я изучал его лицо: я был поражен достоинством и правильностью черт этого лица … После окончания войны я вновь посетил Советский Союз и пробыл там три месяца. Я имел возможность встретиться с руководителями всех религиозных общин. Я встретился с главой баптистской церкви, с главой еврейской общины, с руководителем армянской церкви и занимал почетное место в их процессии. Я виделся также с главой грузинской церкви и с архиепископом Ленинграда, и я уверен в том, что все религиозные общины могут вести самую нормальную жизнь в СССР..."

"Франс Пресс": "Жоэ Норман обрушился на ложь Кравченко о советских судах и полиции. Норман затем утверждал, что московские процессы в книге "Я выбрал свободу"представлены как пародии на правосудие, и он с негодованием протестовал против таких утверждений."

"Исключено, чтобы обвиняемые в Москве не могли использовать открытого заседания и заявить о своей невиновности, если они действительно были невиновными". Затем Норман воздал должное объективному подходу Вышинского, являвшегося тогда прокурором Советского Союза, при допросах на процессе Радека, Зиновьева, Пятакова, Ягоды, Тухачевского и других обвиняемых сталинским режимом."

По просьбе защиты "Леттр франсез"бывшая жена Кравченко Зинаида Горлова изъявила желание приехать из СССР в Париж (ха… изъявила желание… в 1949 году!).

"Франс Пресс": Бывшая жена Кравченко - полная женщина с зачесанными кверху белокурыми волосами. Она очень миловидна, у нее свежий цвет лица и глубоко посаженные глаза. К сожалению, лицо ее слишком намазано. Она одета в черное очень простое платье с закрытым воротником … На ней очень элегантная коричневая шляпа в форме берета с бархатными лентами того же цвета. В руке она держит цветной носовой платок. … Госпожа Горлова бесстрастно заявляет, что ее муж лжет, лжет и без конца лжет."

*****

Чтобы закончить эту историю, несколько слов о решении французского суда.

О статье Сима Томаса: "Суд констатирует, что еженедельник "Леттр франсез"не доказал, что Кравченко не является автором своей книги. Таким образом установлен клеветнический характер обвинений Сима Томаса. При определении меры наказания и размера возмещения убытков суд учел, что ответчик [Сим Томас] является патриотом и страстным полемистом, и приговорил гл. редактора Клода Моргана лишь к 5 тысячам франков штрафа и к 50 тысячам франков возмещения ущерба."

Об Андре Вюрмсере и "Леттр франсез": "Что касается обвинений в клевете, выдвинутых против Кравченко в связи с событиями, свидетелем которых он якобы являлся в Советском Союзе, то суд, учитывая противоречивый характер свидетельских показаний по этому вопросу, считает невозможным сформулировать какое-либо решение. Суд ограничивается констатацией того, что еженедельник "Леттр франсез"не представил формальных доказательств, что приведенные Кравченко факты являются ложными. Таким образом, имеет место диффамация. Но, учитывая, что ответчики (Клод Морган и Андре Вюрмсер) являются патриотами и страстными полемистами, суд приговорил Клода Моргана и Андре Вюрмсера только к 5 тысячам франков штрафа каждого и - совместно - к 50 тысячам франков возмещения ущерба."

*****



Ну и послесловие. Вот выдержка из недавних воспоминаний Бориса Носика, которого я упомянул в самом начале:

"Я застал мэтра Матарассо. Это был очень симпатичный человек, у него на Рю Турнон была еще контора адвокатская. Я к нему приходил, и что-то он чувствовал себя нехорошо, а потом он немножко освоился и сказал мне: "Да-да, много мы говорили глупостей. Много глупостей говорилось в те времена. Но вы заметили, Борис, что я не задал ни одного вопроса Бубер Нойман?"Ну, мэтр Матарассо – прекрасный человек, ему было стыдно. Стыдно за то вранье, которое содержалось во всех речах.…

… Клод Морган в 1956 году оказался в Будапеште, в гостинице, в окно он видел, как вошли советские танки. И он написал потом в воспоминаниях: "Боже, какая боль, какой стыд…"

Я был у Фредерика Потшера. О, веселый человек! Он говорит: "Это же Париж, всë забыли! Жена Кравченко, красавица Зинаида Горлова – все о ней говорили, а назавтра забыли. Париж такой, вы знаете, сегодня об одном, завтра о другом".

Я говорю: "Ну, как же вы могли? Там же была такая драма! Проходили русские, репрессированные, из лагерей, какие-то свидетели невероятные шли.

Потшер сказал: "Русские? Разве это были русские? Вот у моей жены - она дружила с Гончаровой, с Ларионовым, с эсерами - это были русские, они говорили по-русски. Моя жена была русская. Разве это были русские?!"

Правильно совершенно! Это были люди с Украины, они говорили на украинском или на суржике, они говорили на южнорусском диалекте. Я думаю, что один человек в зале суда вообще мог понять их – этого человека звали Нина Николаевна Берберова. Она была единственным русским корреспондентом, от газеты "Русская мысль". И она единственная могла понять. …Я разговаривал с князем Андрониковым, переводчиком МИДа, - ну, неужели он мог понять слова, которые они употребляли? Кроме того, они были не ораторы, они кричали. Они были люди, измученные лагерями…

Сейчас моим любимым уголком остается тенистая набережная Бурбонов… Во дворе дома Жассо (№ 19, что на углу набережной и улицы Ле-Регратье) жила до самого 1913 года (когда у нее помутился разум) возлюбленная Родена скульптор Камиль Клодель (ее скульптура и ныне стоит в глубине двора). Мне в этом доме довелось побывать по делу, далекому от искусства. Здесь была контора адвоката Жоэ Нормана, твердокаменного сталиниста, защищавшего «Леттр франсез» во время парижского процесса Кравченко в 1949 году. На процессе богатый мэтр уличал раскулаченных украинских крестьян, познавших ГУЛАГ, в том, что они недостаточно преданы делу коммунизма, что они «лакеи Гитлера». Сорок лет спустя я взял интервью у мэтра, и он сказал мне, что ни о чем не жалеет.

Впрочем, недавно, приближаясь к своему 90-летию, мэтр известил французскую прессу, что все же сожалеет о том, что грубо обошелся на процессе с одной из свидетельниц Кравченко – Маргарет Бубер-Нойман. Все же, что ни говори, она была своя, коммунистка, а крестьяне – Бог с ними, крестьян и сам Ленин никогда не жалел…"